You can't learn to tell the truth until you learn to lie.
...И вот я доела подсохший панкейк, из тех, которые не могу доесть с воскресенья и открыла баночку йогурта - густого, семипроцентного. Я, оказывается, так давно ничего не писала, а тут мне просто подумалось: как же это приятно и уютно - забраться куда-нибудь с ногами, и чтобы было тепло, взять что-нибудь вкусное и не очень холодное, возможно, включить тихо музыку, поставить рядом слабый, но сладкий чай - и читать Лавкрафта. Что-то здесь явно кажется лишним, но меня хлебом не корми - дай хотя бы подержать в руках книжку, счастье обеспечено надолго.
Вчера я сидела и хандрила, уныло пялясь на повешенную на стене вконтактины фотографию молодого Марстерса. Мне почему-то кажется, что он должен быть приятным, обаятельным парнем. Он вообще относится к тем людям, которых я бы хотела увидеть вживую. А если мы с Димкой напишем пару книжечек, и где-нибудь на Западе их захотят экранизировать - упаси бог такое желание появится у кого-нибудь в России - я бы сказала"не надо Рая - дайте Родину мою", что мне нужен именно этот мужик с классной улыбкой и приятным голосом, и класть я хотела на то, что секс-символу в наше время положено быть молоденьким и смазливеньким. В конце-концов, когда в повествовании дойдет дело до моего любимчика-янычара, я скажу, что вижу его именно таким.
Сегодня я нашла мужу чехол-книжку для айфона, который он так давно хотел, подарила его вместе с кружкой - и кстати, почему нигде до сих пор не продают открытки не из разряда "День Рождения" или "Свадьба", а "Накосячил(а)"? Мне бы очень пригодилась такая. Как меняется все вокруг, когда на тебя никто, кажется, больше не обижается, и можно просто сидеть, пить чай, читать Лавкрафта, вздыхать, думая, что рисовать персонажей из каждой прочитанной книги так и не вышло, и ждать, когда дадут сигнал жарить картошку с грибами в сметане. И надо писать "Зельтзам". И надеяться, что это получится не так плохо, и его напечатают, и вообще много-много мечтать о том, что будет дальше. Может, я просто не знаю, а мы и правда пишем хорошо, и когда-нибудь наш общий псевдоним выбьется в первые ряды. Не хочу думать объективно. В конце концов, Стивен Кинг тоже когда-то был всего лишь пьющим молодым преподавателем, кажется, английской литературы.
Вообще-то первая мысль, которую я хотела записать, была о том, что я только сейчас действительно оценила книги в мягкой обложке. И я даже начну с честного: они дешевле буквально в разы. А еще их удобно брать с собой. Я правда задумалась об этом только после статьи о польской фантастике в "Мире Фантастики": нам бы стоило брать с поляков пример, и вместо кучи дорогущих неподъемных книг в толстенной обложке, которая, как мне кажется, все равно у нас разваливается так же быстро, как и мягкая, делать вот такие мягкие книжечки с защищенными - а я и не помню, признаться, чем - уголками. Черт возьми, а ведь так, кажется, делают не только в Польше, а вообще по всей Европе, иначе в моей памяти всплывает слишком много "мягких" книг, показанных в фильмах. Но наша мягкая обложка, увы, так по большей части и не ушла дальше серии "Азбука-Классика". А жаль.
Иногда хорошо перемешивать музыку ВК. Я, оказывается, так давно не слушала "Арию". "Кто ты?" вызывает какое-то приятное ностальгическое чувство. Безумно приятное: я, когда заслушивалась Арией, тоже что-то начинала писать. Первые мои попытки творить: 12-ти листовые тетрадки, крупный почерк через строчку, совсем не похоже на записи мелким почерком то в одной толстой тетради на спиралях, то в другой. Приятно смотреть на настолько исписанные листы.
Недавно было "кино и немцы" в буквальном смысле: приезжали немцы, говорили о "Белой Розе", вручали дипломы школьникам "немецкой школы" и стипендию имени Александра Шморелля, родившегося у нас, в Оренбурге, студента Мюнхенского университета и члена "Белой Розы". Фильм "Последние дни Софи Шолль" оказался очень... берущим за душу. Хорошо снятым. И концовка в нем была одной из самых сильных, какие я когда-либо видела: опускающаяся гильотина, темнота и звуки казни. И актер, игравший следователя Мора, был просто бесподобен. Не знаю, почему, но он явно сделал серьезную вмятину в моей памяти. А вот парень, игравший Ганса Шолля, все еще кажется мне просто до одури похожим на Шонна Уильяма Скотта, ну, того, который Стифлер.
Не знаю. Я на самом деле в своей жизни продолжаю сидеть на попе ровно, а ведь и правда надо столько делать. Писать, много-много писать, и еще не забывать учиться. А сколько книг не прочитано, фильмов не просмотрено. И все равно хорошо.
Вчера я сидела и хандрила, уныло пялясь на повешенную на стене вконтактины фотографию молодого Марстерса. Мне почему-то кажется, что он должен быть приятным, обаятельным парнем. Он вообще относится к тем людям, которых я бы хотела увидеть вживую. А если мы с Димкой напишем пару книжечек, и где-нибудь на Западе их захотят экранизировать - упаси бог такое желание появится у кого-нибудь в России - я бы сказала
Сегодня я нашла мужу чехол-книжку для айфона, который он так давно хотел, подарила его вместе с кружкой - и кстати, почему нигде до сих пор не продают открытки не из разряда "День Рождения" или "Свадьба", а "Накосячил(а)"? Мне бы очень пригодилась такая. Как меняется все вокруг, когда на тебя никто, кажется, больше не обижается, и можно просто сидеть, пить чай, читать Лавкрафта, вздыхать, думая, что рисовать персонажей из каждой прочитанной книги так и не вышло, и ждать, когда дадут сигнал жарить картошку с грибами в сметане. И надо писать "Зельтзам". И надеяться, что это получится не так плохо, и его напечатают, и вообще много-много мечтать о том, что будет дальше. Может, я просто не знаю, а мы и правда пишем хорошо, и когда-нибудь наш общий псевдоним выбьется в первые ряды. Не хочу думать объективно. В конце концов, Стивен Кинг тоже когда-то был всего лишь пьющим молодым преподавателем, кажется, английской литературы.
Вообще-то первая мысль, которую я хотела записать, была о том, что я только сейчас действительно оценила книги в мягкой обложке. И я даже начну с честного: они дешевле буквально в разы. А еще их удобно брать с собой. Я правда задумалась об этом только после статьи о польской фантастике в "Мире Фантастики": нам бы стоило брать с поляков пример, и вместо кучи дорогущих неподъемных книг в толстенной обложке, которая, как мне кажется, все равно у нас разваливается так же быстро, как и мягкая, делать вот такие мягкие книжечки с защищенными - а я и не помню, признаться, чем - уголками. Черт возьми, а ведь так, кажется, делают не только в Польше, а вообще по всей Европе, иначе в моей памяти всплывает слишком много "мягких" книг, показанных в фильмах. Но наша мягкая обложка, увы, так по большей части и не ушла дальше серии "Азбука-Классика". А жаль.
Иногда хорошо перемешивать музыку ВК. Я, оказывается, так давно не слушала "Арию". "Кто ты?" вызывает какое-то приятное ностальгическое чувство. Безумно приятное: я, когда заслушивалась Арией, тоже что-то начинала писать. Первые мои попытки творить: 12-ти листовые тетрадки, крупный почерк через строчку, совсем не похоже на записи мелким почерком то в одной толстой тетради на спиралях, то в другой. Приятно смотреть на настолько исписанные листы.
Недавно было "кино и немцы" в буквальном смысле: приезжали немцы, говорили о "Белой Розе", вручали дипломы школьникам "немецкой школы" и стипендию имени Александра Шморелля, родившегося у нас, в Оренбурге, студента Мюнхенского университета и члена "Белой Розы". Фильм "Последние дни Софи Шолль" оказался очень... берущим за душу. Хорошо снятым. И концовка в нем была одной из самых сильных, какие я когда-либо видела: опускающаяся гильотина, темнота и звуки казни. И актер, игравший следователя Мора, был просто бесподобен. Не знаю, почему, но он явно сделал серьезную вмятину в моей памяти. А вот парень, игравший Ганса Шолля, все еще кажется мне просто до одури похожим на Шонна Уильяма Скотта, ну, того, который Стифлер.
Не знаю. Я на самом деле в своей жизни продолжаю сидеть на попе ровно, а ведь и правда надо столько делать. Писать, много-много писать, и еще не забывать учиться. А сколько книг не прочитано, фильмов не просмотрено. И все равно хорошо.